Игорь Масленников: «Мне есть что рассказать»

Создатель всенародно любимых фильмов, руководитель мастерской на факультете вечернего и дополнительного образования, профессор Игорь Федорович Масленников приступил к сбору средств на съемки фильма «Зимняя вишня 2016». Корреспондент службы информации СПбГИКиТ пообщался с мэтром о смене эпох,  сюжете картины и самом главном в профессии режиссера

– Как возникла идея продолжения трилогии «Зимняя вишня»?

– Первый фильм был сделан в 1985 году, второй – в 1990, третий  – в 1995, то есть через каждые пять лет мы выпускали продолжение «Зимней вишни». Первый фильм – это еще Советский Союз, второй – период, когда все рушилось во времена Грабачева и Ельцина, а третий пришелся на капитализацию. Это мелодраматическая история, но каждый из фильмов рассказывает о новом этапе в развитии страны. Прошло двадцать с лишним лет с выхода последней картины, и я подумал, что есть смысл сделать продолжение. Между прочим, первую «Вишню» только за один год посмотрело около 60 миллионов зрителей. Ее купили 29 стран. Фильм получил множество наград. Студия «Троицкий мост», которую я возглавляю, является правообладателем этих фильмов. Их у нас постоянно покупают, а значит интерес к ним не пропал. Герои предыдущих фильмов отходят на второй план, но в тех картинах появились их дети. Я решил, что надо просто проследить за судьбами этих уже взрослых людей. Так и родилась идея продолжения.

– То есть основной акцент будет сделан на молодых персонажах?

– Да, в центре будет новое поколение, существующее в обстановке дележки имущества, материализации жизни, стремления к жизни и воспитанию своих детей заграницей. Один мальчик, Антон, первенец героя Дашкова, теперь американский профессор в Гарварде. Дочь Катя практически 20 лет живет во Франции, с тех пор, как переехала с отцом в дом на берегу Ла-Манша. Интернациональная получилась история. И вот они приехали в Петербург на какой-то научный симпозиум. Все происходит здесь, у нас. И в результате кто-то возвращается в свою Америку, а кто-то наоборот, сохраняет в себе русские корни. Об этих переживаниях и будет фильм, в который в необычной последовательности мы включим цитаты из старых картин. Получится что-то вроде мозаики, с напоминаниями о том, что когда-то происходило с этими людьми, когда они были детьми и стали взрослыми.

– С какими чувствами Вы вернулись к проекту?

– Я соскучился по своим героям. Самое главное – мне есть что рассказать. Страна опять изменилась. И теперь, через 22 года, это вообще новый мир! Совершенно другая и абсолютно новая среда. Причем в значительной степени она стала более патриотической. В людях проснулся интерес к собственному достоинству, к русской идее, к Родине – все это присутствует в нашем проекте.

– В чем секрет популярности «Зимней вишни»?

– Я думаю, что это связно с первым фильмом. Это было застойное трудное брежневское время, когда мужчины не очень занимались делом, в основном получали какие-то пайки, пакеты, курили постоянно. Всеобщая лень и равнодушие. Типичный застой. А вкалывали женщины. Есть статистика, что половина женщин в то время были незамужними, и половина женщин незамужних были матерями-одиночками. Было сделано несколько фильмов на эту тему. «Зимняя вишня» самым ярким образом показывала то состояние наших женщин тех лет. И именно они, эти женщины, и составили те 60 миллионов зрителей, которые посмотрели первую «Вишню». Они создали популярность этого фильма, дальше пошло по инерции.

– А чем этот фильм дорог лично Вам?

– Я никогда не занимался «мелкотемьем». И это при том, что я был довольно активным общественником. Пять лет я занимал пост секретаря парткома «Ленфильма», был первым председателем Союза кинематографистов России и так далее, но я никогда в своем творчестве не занимался общественными проблемами, заказными картинами. Я интересовался личными судьбами. Как режиссер работал в основном для женской аудитории. Практически все мои фильмы связаны с судьбами женщин: «Сентиментальный роман», «Ярославна, королева Франции», «Что сказал покойник», «Филипп Траум», та же «Зимняя вишня» и другие. Меня тянет на эти темы. Но мне интересно работать и для детей. В частности, я считаю «Шерлока Холмса» тоже фильмом для ребят.

– Как осуществляется финансирование проекта?

– Есть группа независимых продюсеров, которые взялись за это дело. Если подавать заявление на государственную поддержку, то на это уйдут бесконечные бюрократические проволочки. Мы потеряем этот год, и неизвестно, что будет на следующий. Поэтому мы решили обратиться к интернету.  Через сайт «Планета.ру», с помощью краудфандинга мы и собираем деньги. Надеюсь, что где-то к июню будем готовы приступить к съемкам.

– Где собираетесь снимать?

– Все в Петербурге, без лишних затрат. Никаких декораций мы строить не будем. Никаких костюмов шить не будем. Все будет делаться подручными средствами. А заграничные эпизоды уже есть в старых фильмах. Они и будут использованы.

– Планируется ли привлечение студентов СПбГИКиТ к съемкам?

– Во всяком случае, мои студенты, ребята, которые у меня учатся, точно должны будут поработать. Это полезно и как практика, и как реальная учеба. Кроме того, я собираюсь привлечь туда не только тех, кто сейчас у меня учится, но и тех, кто выпустился в прошлом году. Один из них, Николай Котяш, участвует как продюсер и будет выполнять функции второго режиссера.

– Как на вас повлияла преподавательская деятельность?

– Она всегда полезна. Во-первых, организует голову. Человек начинает задумываться не просто над тем, как что-то сделать, но еще проанализировать, что он делает, с тем, чтобы передать свой опыт. Я очень давно преподаю. Начал еще в начале восьмидесятых годов, когда сделал в ЛИКИ два выпуска. Потом я работал в Москве в Союзе кинематографистов. Меня позвал ВГИК, и я сделал два пятилетних выпуска, то есть преподавал там десять лет. У меня уже накопился довольно большой опыт, который я изложил в своих книгах.

– Самое главное, чему вы хотите научить молодых режиссеров?

– Тому, чтобы они правду говорили. Я всегда задаю вопрос тем, кого учу. Вот чтобы стать художником, что надо уметь? Надо уметь рисовать. То, что дается от бога или, так сказать, от природы. Надо хотя бы уметь нарисовать собачку, кошечку и так далее. Остальному можно научить. А есть люди, которые не могут ни кошечку, ни собачку нарисовать. Для того, чтобы стать музыкантом, надо иметь слух. Потому что если нет слуха, музыкантом не станешь ни при каких обстоятельствах, как бы ты ни хотел. Я задаю вопрос, а какое природное качество должен иметь режиссер? И, как правило, все начинают думать над этой загадкой, что же это должно быть. Я говорю: очень простое качество – чувство правды. То, что Станиславский называл «Не верю!». Если у человека есть ощущение, если он видит, что кто-то врет или фальшивит, или обманывает, если он это чувствует – пред нами режиссер. Ощущение искренности, правды – это то природное свойство человека, которым должен обладать режиссер.

Служба информации СПбГИКиТ